Оказывается, никто иной, Алексей Николаевич Толстой. Появлилась эта фраза в его романе "Петр Первый". В одном из эпизодов главный герой, предаваясь честолюбимым мечтам, говорит генералу Гордону:
"Зимой будем строить большой флот в Воронеже, - сказал Петр, поднимая покрасневшие глаза. - Завтра нужно взять Азов, Петр Иванович. (Указал чубуком на небольшой залив на западе от устья Дона.) Гляди... Здесь поставим вторую крепостцу. За зиму турки не просунутся в Азовское море, а весной мы приплываем сюда с большим флотом... Гляди, - в проливе под Керчью ставим крепость - и все море наше... Строим морские корабли, и - в Черное море. (Чубук летал по карте.) Здесь уж мы на просторе. Крым будем воевать с моря. Крым - наш. Остается - Босфор и Дарданеллы. Войной ли, миром - пробьемся в Средиземное море. Шелком, пшеницей завалим... Гляди - какие страны: Венеция, Рим... А вот - гляди, - Москва, - водяным путем повезем товары до Царицына, а здесь, где мы шли до Паншина через волок, пророем канал в Дон... Прямиком - Москва - Рим".
Азов был таки взят, флот в Воронеже был построен. А вот с Крымом пришлось повременить: взять его удалось только Миниху, а окончательно закрепить в составе империи - Потемкину. Канал между Волгой и Доном прорыли только при Сталине. На Средиземное море с пшеницей пробились (и войной, и миром) уже много позже смерти Петра, но контроль над проливами так и остался мечтой. Вскоре после взятия Азова политическая обстановка в Европе резко изменилась, антитурецкая коалиция распалась, в Европе заполыхала война за испанское наследство, а Петр изменил направление экспансии с Черного моря на Балтику.
А мем "Крым наш" таки дождался своего звездного часа.
"Зимой будем строить большой флот в Воронеже, - сказал Петр, поднимая покрасневшие глаза. - Завтра нужно взять Азов, Петр Иванович. (Указал чубуком на небольшой залив на западе от устья Дона.) Гляди... Здесь поставим вторую крепостцу. За зиму турки не просунутся в Азовское море, а весной мы приплываем сюда с большим флотом... Гляди, - в проливе под Керчью ставим крепость - и все море наше... Строим морские корабли, и - в Черное море. (Чубук летал по карте.) Здесь уж мы на просторе. Крым будем воевать с моря. Крым - наш. Остается - Босфор и Дарданеллы. Войной ли, миром - пробьемся в Средиземное море. Шелком, пшеницей завалим... Гляди - какие страны: Венеция, Рим... А вот - гляди, - Москва, - водяным путем повезем товары до Царицына, а здесь, где мы шли до Паншина через волок, пророем канал в Дон... Прямиком - Москва - Рим".
Азов был таки взят, флот в Воронеже был построен. А вот с Крымом пришлось повременить: взять его удалось только Миниху, а окончательно закрепить в составе империи - Потемкину. Канал между Волгой и Доном прорыли только при Сталине. На Средиземное море с пшеницей пробились (и войной, и миром) уже много позже смерти Петра, но контроль над проливами так и остался мечтой. Вскоре после взятия Азова политическая обстановка в Европе резко изменилась, антитурецкая коалиция распалась, в Европе заполыхала война за испанское наследство, а Петр изменил направление экспансии с Черного моря на Балтику.
А мем "Крым наш" таки дождался своего звездного часа.
Journal information